Александровская колонна памятник монумент
Дата открытия: 1834.08.30
Авторы: Монферран О.
Где находится: Дворцовая площадь
Ближайшие станции метро: Адмиралтейская
Адрес:
Спб
Впервые место в центре Дворцовой площади готовилось для установки памятника в середине 1760-х годов. Проектом архитектора Ф. Б. Растрелли здесь предусматривалась установка памятника Петру I. Но сделать это Растрелли не успел, был отстранён от дел Екатериной II. Рабочие успели лишь укрепить грунт.
В 1819 году, когда архитектор Карл Росси проектировал здание Главного штаба, он разрабатывал и проект благоустройства всей прилегающей к нему территории. Центр Дворцовой площади зодчий планировал украсить большим обелиском. Этот проект также не был реализован.
Примерно в те же годы, при царствовании Александра I, появилась идея поставить в Петербурге памятник в честь победы России над Наполеоном. Сенат предлагал создать монумент, который прославит русского императора, возглавлявшего при этом страну. Из постановления Сената:
"Воздвигнуть в престольном граде памятник с надписью: Александру Благословленному, Императору Всероссийскому, Великодержавному Держав Восстановителю от признательныя России" [Цит. по: 1, с. 150].
Александр I эту идею не поддержал:
"Изъявляя совершенную мою признательность, убеждаю государственные сословия оставить оное без всякого исполнения. Да соорудится мне памятник в чувствах моих к вам! Да благословит меня в сердцах своих народ мой, как я в сердце моём благославляю оный! Да благоденствует Россия, и да будет надо мною и над нею благословение Божие" [Там же].
Проект монумента был принят только при следующем царе, Николае I. В 1829 году работа по его созданию была поручена Огюсту Монферрану. Интересно, что Монферраном к этому времени уже был создан проект памятника-обелиска, посвящённого убитым в сражении под Лейпцигом. Возможно, что Николем I был учтён этот факт, а так же то, что француз уже имел опыт работы с гранитными монолитами при строительстве Исаакиевского собора. То, что идея памятника принадлежит императору, доказывают слова Монферрана:
"Мне были разъяснены главные условия строительства монумента. Памятник должен представлять собой гранитный обелиск из одного куска общей высотою от подножья 111 футов" [Цит. по: 4, с. 112].
Первоначально Монферран задумывал памятник в виде обелиска высотой 35 метров. Он создал несколько вариантов, отличавшихся только оформлением пьедестала. В одном из вариантов его предлагалось украсить барельефами Фёдора Толстого на тему войны 1812 года и на лицевой стороне изобразить Александра I в образе едущего на квадриге триумфатора-победителя. Во втором случае архитектор предлагал поместить на пьедестале фигуры Славы и Изобилия. Интересно было ещё одно предложение, в котором обелиск поддерживали фигуры слонов. В 1829 году Монферран создал ещё один вариант монумента - в виде увенчанной крестом триумфальной колонны. В результате последний вариант и был принят за основу. Это решение благотворно сказалось на общей композиции Дворцовой площади. Именно такой монумент смог связать между собой фасады Зимнего дворца и Главного штаба, важным мотивом которых являются как раз колоннады. Монферран писал:
"Предо мной предстала колонна Траяна как прообраз самого прекрасного, что только способен создать человек в этом роде. Я должен был стараться подойти как можно ближе к этому величественному образцу античности, как это было сделано в Риме для колонны Антонина, в Париже - для колонны Наполеона" [Цит. по: 3, с. 231].
Заготовка огромного монолита и его доставка в Петербург представляет большую сложность и сейчас. А в первой половине XIX века многим это казалось вообще невозможным. Член Комиссии о построении Исаакиевского собора инженер-генерал граф К. И. Опперман считал, что "гранитная скала, из которой предлагает архитектор Монферран выломать колонну для обелиска, содержит различные неоднородного свойства части с рухлыми жилами, отчего разные, из сей же скалы выламываемые для Исаакиевского собора колонны, иные не выходили надлежащей меры, а иные с трещинами и другими недостатками, по коим их принимать нельзя было; одна же уже по нагрузке и выгрузке переломилась при перекатке от здешней пристани в сарай для чистой отделки, а предполагаемая для обелиска колонна пятью саженями длиннее и почти вдвое толще колонн Исаакиевского собора, и потому успех в выломке, в счастливой нагрузке, выгрузке и перенесении гораздо более сомнителен, нежели подобные предприятия для колонн Исаакиевского собора" [Цит. по: 5, с. 162].
Монферрану приходилось доказывать свою правоту. В том же 1829 году он объяснял членам Комиссии:
"Частые поездки мои в Финляндия в течение одиннадцати лет для обозрения выломки 48 колонн для Исаакиевского собора уверили меня, что если некоторые колонны и были переломлены, то сие происходило от алчности людей, для того употреблённых, и почему смею удостоверить в успехе дела сего, если принята будет предосторожность умножить число буров или дыр, подрубить массу снизу по всей толстоте и, наконец, твёрдо опереть оную, дабы отделить без сотрясения...
<...>
Средства, мною предлагаемые для поднятия колонны, сеть те же, кои употреблены для сорока колонн, с успехом поставленных поныне при строении Исаакиевского собора. Я употреблю те же самые машины и часть лесов, кои в течение двух лет для собора будут не нужны и в наступающую зиму будут разобраны." [Цит. по: 5, с. 161, 163]
Объяснения зодчего Комиссия приняла, и в начале ноября того же года проект был одобрен. 13 ноября был подан на утверждение план Дворцовой площади с предлагаемым местом для Александровской колонны, утверждённый Николаем I в начале декабря. Монферран предполагал, что при заблаговременном изготовлении фундамента, постамента и бронзовых украшений памятник можно будет открыть в 1831 году. На все работы архитектор рассчитывал потратить 1 200 000 рублей.
По одной из петербургских легенд, эту колонну предполагалось использовать именно для строительства храма. Но получив монолит более длинный чем необходимо, было принято решение о его использовании на Дворцовой площади. На самом деле, эту колонну высекали по специальному заказу для памятника.
Точка установки колонны со стороны выглядит точным центром Дворцовой площади. Но на самом деле она расположена в 100 метрах от Зимнего дворца и почти в 140 метрах от арки здания Главного штаба.
Подряд на сооружение фундамента был отдан купцу Василию Яковлеву. До конца 1829 года рабочие успели вырыть котлован. При укреплении основания для Александровской колонны рабочие наткнулись на сваи, которыми был укреплён грунт ещё в 1760-х годах. Вышло так, что Монферран повторил вслед за Растрелли решение о месте для памятника, угодив в ту же самую точку. Три месяца сюда забивали новые шестиметровые сосновые сваи крестьяне Григорий Кесаринов и Павел Быков. Всего понадобилась 1 101 свая [5, с. 169]. На них положили гранитные блоки толщиной в пол метра. При закладке фундамента стоял сильный мороз. В цементный раствор Монферран добавлял водку для лучшего схватывания.
В центр фундамента был помещён закладной гранитный блок размерами 52х52 сантиметра. В него вмонтировали бронзовую шкатулку со 105 монетами, отчеканенными в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Туда же поместили отчеканенную по проекту Монферрана платиновую медаль с изображением Александровской колонны и датой "1830 год", а также закладную доску. Для неё Монферран предложил следующий текст:
"Сей камень положен в лето от Рождества Христова 1830-е, царствования же Императора Николая Первого в 5-е лето, при сооружении монумента блаженной памяти Императору Александру I-му. При сооружении в Комиссии высочайше утверждённой заседали: действительный тайный советник Ланской, инженер-генерал граф Опперман, действительный тайный советник Оленин, инженер-генерал-лейтенант Карбоньер. Сенаторы: граф Кутайсов, Гладков, Васильчиков и Безродный. Сооружением управлял архитектор Монферран". [Цит. по: 5, с. 169]
Оленин в свою очередь предложил аналогичный текст, который с незначительными корректировками был принят. Надпись на доске выгравировал "С.-Петербургский мещанин Василий Данилович Берилов". По словам архитектора Адамини работа по устройству фундамента была завершена к концу июля 1830 года.
Гранитный блок пьедестала в 25 000 пудов изготовили из добытой в районе Летсаарма глыбы. Его доставили в Петербург 4 ноября 1831 года. Через два дня его предполагали выгрузить, а затем за четыре-пять дней полностью обработать на месте. Перед установкой постамента в начале ноября Николай I разрешил поместить в основание Александроской колонны вторую бронзовую закладную доску, при этом повелев "положить притом ещё вновь выбитую медаль за взятие штурмом Варшавы". Тогда же он утвердил текст второй закладной доски, изготовленной мастером бронзовых дел А. Гереном:
"В лето от Рождества Христова 1831-е начато сооружение памятника, воздвигаемого Императору Александру благодарною Россиею на гранитном основании, положенном в 19-й день ноября 1830 года. В Санкт-Петербурге при сооружении сего памятника председательствовал граф Ю. Литта. Заседали: князь П. Волконский, А. Оленин, граф П. Кутайсов, И. Гладков, Л. Карбоньер, А. Васильчиков. Сооружение производилось по начертанию того же архитектора Августина де Монтферанда". [Цит. по: 5, с. 170]
Вторая закладная доска и медаль за взятие Варшавы были помещены в основание Александровской колонны 13 февраля 1832 года в 2 часа дня в присутствии всех членов Комиссии.
"За выломку, обтёску и полировку оной колонны, а также за построение пристани и доставку к месту строения, кроме нагрузки, выгрузки и перевозки через воду" купец 1-й гильдии Архип Шихин запросил 420 000 рублей. 9 декабря 1829 года за ту же работу предложил взяться Самсон Суханов, запросив 300 000 рублей. На следующий день ту же цены объявил купец техник-самоучка Василий Яковлев. При проведении новых торгов цена были снижена до 220 000 рублей, а после переторжки 19 марта 1830 года Архип Шихин обязался выполнить контракт за 150 000 [5, с. 164, 165]. Однако, заказ за ту же цену достался 20-летнему Яковлеву. Он взял на себя обязательство в случае неудачи с первым, "безвозмездно отбить и доставить в Петербург второй, третий и так до тех пор, пока потребный камень не займёт своего места на Дворцовой площади".
Монолит высекали в 1830-1831 годах, без перерыва на зиму. Монферран лично выезжал на каменоломни 8 мая и 7 сентября 1831 года. "Гранит опрокинут был в 7 минут 19 сентября в 6 часов вечера в присутствии главного архитектора, присланного туда Комиссией о построении Исаакиевского собора... огромная скала, поколебавшись в своём основании, медленно и без шума повалилась на приготовленное для неё ложе". [Цит. по: 5, с. 165]
Для обтёски монолита потребовалось пол года. Над этим ежедневно трудились 250 человек. Руководителем работ Монферраном был назначен каменных дел мастер Эжен Паскаль. В середине марта 1832 года готовы были две трети колонны, после чего количество участников процесса увеличили до 275 человек. 1 апреля Василий Яковлев докладывал о полном завершении работы.
В июне приступили к транспортировке колонны. При этом произошла авария - веса колонны не выдержали брусья, по которым она должна была вкатиться на судно, и она едва не рухнула в воду. Монолит загружали 600 солдат, за четыре часа совершивших марш-бросок длиной 36 вёрст из соседней крепости. До Петербурга плоский бот "Св. Николай" с колонной буксировали два парохода. В город она прибыла 1 июля 1832 года. За операцию по перевозке колонны председатель Комиссии граф Ю. П. Литта получил орден святого Владимира.
12 июля в присутствии Николая I и его супруги, представителей императорской семьи, принца прусского Вильгельма и многочисленной публики колонну выгрузили на берег. Зрители располагались на лесах для подъёма колонны и на суднах на Неве. Эту операцию выполняли 640 рабочих.
Дата подъёма колонны на постамент (30 августа - день тезоименитства Александра I) была утверждена 2 марта 1832 года, равно как и новая смета на сооружение памятника на общую сумму 2 364 442 рубля, которая превысила первоначальную почти в два раза.
Подъём Александровской колонны
Подъём Александровской колонны
Так как подъём 600-тонного монолита осуществлялся впервые в мире, Монферран разработал подробную инструкцию. На Дворцовой площади были сооружены специальные строительные леса, которые заняли её почти полностью. Для подъёма использовались 60 воротов, расставленных в два ряда вокруг лесов. Каждый ворот приводили в движение 29 человек: "16 солдат у рычагов, 8 в резерве, 4 матроса для оттаски и уборки каната по мере поднятия колонны, 1 унтер-офицер... Для достижения правильного движения воротов, дабы канаты тянули сколько возможно равносильнее, поставятся 10 человек десятников" [Цит. по: 5, с. 171]. За блоками следили 120 человек наверху лесов и 60 - внизу "для присмотра за оттяжными шкивами. 2 десятника с 30-ю человеками плотников расставятся по большим лесам на разных высотах для положения бревенчатых подмог, на коих будет лежать колонна, в случае если бы поднятие оной нужно было приостановить. 40 человек рабочих будут поставлены около колонны, с правой и левой сторон, для уборки катков из-под саней и для оттаски оных на место. 30 человек рабочих поставятся под помостом при канатах, удерживающих вороты. 6 человек каменщиков употребятся для подлива известкового раствора между колонною и базою. 15 человек плотников и 1 десятник будут находиться в готовности на случай непредвиденный... Лекарь, состоящий при строении Исаакиевского собора, будет находиться на месте производства во всё время поднятия колонны" [Там же].
На подъём Александровской колонны понадобилось всего 40 минут. В операции колонны были заняты 1 995 солдат, а вместе с командирами и охраной - 2090 [4, с. 122].
Подъём Александровской колонны
За установкой колонны наблюдало более 10 000 человек, специально приезжали иностранные гости. На помосте Монферран разместил 4 000 мест для зрителей. 23 августа, то есть за неделю до описываемого события, Николай I распорядился передать "чтобы ко дню поднятия колонны для монумента императору Александру I устроены были верху на подмостках места: 1-е для императорской фамилии; 2-е для Высочайшего двора; 3-е для свиты Его Величества; 4-е для дипломатического корпуса; 5-е для Государственного совета; 6-е для Сената; 7-е для гвардейских генералов; 8-е для кадетов, которые от корпусов наряжены будут; присовокупляя к тому, что в день поднятия колонны будет также поставлен вверху на подмостках караул из роты гвардейских гренадер и что Его величество желает, чтобы сверх караула и лиц, для коих устроены будут места, никто уже из сторонних на подмостки не был впущен" [Цит. по: 4, с. 122, 123].
Министром императорского двора Петром Михайловичем Волконским этот список был расширен. Председателю Комиссии по перестройке Исаакиевского собора, которая занималась установкой памятника, он сообщал:
"Честь имею уведомить Ваше Сиятельство, что сверх тех особ, для коих устраиваются места, Государь Император Высочайше позволяет быть на помосте при поднятии Александровской колонны: 1-е - иностранным архитекторам, нарочито сюда приехавшим для сего случая; 2-е - членам Академии художеств профессорам архитектуры; 3-е - академистам, приготавливающимся к архитектурному искусству. и 4-е - вообще артистам нашим и чужестранным" [Цит. по: 4, с. 123].
"Артистами" в данном случае нужно считать художников. Процесс поднятия колонны на постамент привлёк внимание огромного количества публики. Монферран так это описал:
"Улицы, ведущие к Дворцовой площади, Адмиралтейству и Сенату, были сплошь запружены публикой, привлечённой новизной столь необычайного зрелища. Толпа возросла вскоре до таких пределов, что кони, кареты и люди смешались в одно целое. Дома были заполнены людьми до самых крыш. Не осталось свободного ни одного окна, ни одного выступа, так велик был интерес к памятнику. Полукруглое здание Главного штаба, уподобившееся в этот день амфитеатру Древнего Рима, вместило более 10 000 человек. В специальном павильоне расположился Николай I со своей семьёй. В другом посланники Австрии, Англии, Франции, министры, уполномоченные по делам, составляющие иностранный дипломатический корпус. Затем специальные места для Академии наук и Академии художеств, университетской профессуры, для иностранцев, лиц, близких к искусству, прибывших из Италии, Германии, чтобы присутствовать на этой церемонии..." [Цит. по: 4, с. 124, 125].
Ровно два года понадобилось на окончательную обработку монолита (шлифовку и полировку), оформление её навершия, украшение пьедестала.
Фигура ангела на Александровской колонне
Фигура ангела на Александровской колонне
На вершине колонны Монферран первоначально планировал установить крест. В процессе работы над памятником он решил завершить колонну фигурой ангела, которую по его мнению должен был создать скульптор И. Леппе. Однако, по настоянию Оленина, был объявлен конкурс, в котором приняли участие академики С. И. Гальберг и Б. И. Орловский. Выиграл конкурс второй из них. 29 ноября 1832 года Николай I осматривал модель ангела и повелел "чтобы лик дать статуе покойного императора Александра". В конце марта 1833 года Монферран предложил завершить Александровскую колонну не одним, а двумя поддерживающими крест ангелами. Николай I поначалу с ним согласился, но узнав "что многие из художников опровергают мысль о постановке двух ангелов", решил собрать художников и скульпторов для обсуждения этого вопроса. В процессе переговоров Монферран предлагал поместить на колонне сразу трёх ангелов, но большинство высказалось за одну фигуру. Николай I занял позицию большинства. Императором же было принято решение поставить ангела лицом к Зимнему дворцу.
Фигура ангела по замыслу Монферрана должна была быть позолочена. Из-за спешки с открытием Александровской колонны золочение решили произвести на масле, что можно было сделать не только быстро, но и дёшево. Однако, на низкую надёжность такого способа указал Оленин, обратившийся к министру императорского двора Волконскому:
"...судя по вызолоченным статуям в Петергофе, эффект золотом покрытой статуи ангела будет весьма посредственен и мало привлекателен, ибо позолота на масле имеет всегда вид сусального золота, а притом вероятно не устоит даже до наших внуков, будучи подвержена действию жестокого нашего климата при невозможности позолоту временно возобновить за большими каждый раз издержками по построению для сей работы лесов" [Цит. по: 5, с. 181].
В итоге было принято предложение Оленина вообще не золотить ангела.
Постамент Александровской колонны украшают барельефы, выполненные художниками Скотти, Соловьёвым, Брюлло, Марковым, Тверским, скульпторами Свинцовым и Леппе. На барельефе со стороны здания Главного штаба помещена фигура Победы, заносящая в книгу Истории памятные даты: "1812, 1813, 1814". Со стороны Зимнего дворца - две крылатые фигуры с надписью: "Александру I благодарная Россия". С двух других сторон на барельефах изображены фигуры Справедливости, Мудрости, Милосердия и Изобилия. В процессе согласования украшения колонны императором были высказаны пожелания заменить на барельефах античную военную арматуру на старинную русскую.
Торжественное открытие памятника состоялось 30 августа 1834 года.
Церемония открытия Александровской колонны,30 августа 1834 г.
Для размещения почётный гостей Монферраном была сооружена специальная трибуна перед Зимним дворцом в виде трёхпролётной арки. Она была украшена так, чтобы архитектурно соединиться с Зимним дворцом. Способствовал этому и Николай I, который повелел содрать с лестницы пурпурное сукно и применить вместо него ткань палевого цвета, в той тогдашней окраски императорской резиденции. Для постройки трибуны с крестьянином Степаном Самариным был заключён контракт 12 июня 1834 года, который был исполнен к концу августа. Декоративные детали из гипса изготовили "лепного дела мастера" Евстафий и Полуект Балины, Тимофей Дылёв, Иван Павлов, Александр Иванов.
Для публики были сооружены трибуны перед зданием экзерциргауза и со стороны Адмиралтейского бульвара. Так как фасад амфитеатра превосходил по размерам фасад экзерциргауза, то у последнего для сооружения бревенчатых стоек была разобрана крыша, а также снесены соседние постройки.
Перед открытием Александровской колонны Монферран попытался отказаться от участия в церемонии из-за усталости. Но на его присутствии настоял император, который желал видеть в деть открытия монумента всех членов Комиссии, включая главного архитектора с помощниками.
На торжественной церемонии император обратился к архитектору по французски: "Монферран, ваше творение достойно своего предназначения, вы воздвигли памятник самому себе" [Цит. по: 4, с. 127].
Парад 30 августа 1834 года
Парад 30 августа 1834 года
Из газеты "Северная пчела" от 3 сентября 1834 года:
"...Торжества открытия соответствовали. Над главными воротами Зимнего дворца построен великолепно украшенный балкон со сходами по обеим сторонам на площади... Вдоль всех зданий Дворцовой площади сделаны были в несколько ярусов амфитеатры для зрителей. Народ толпился на Адмиралтейском бульваре; все окна окрест лежащих домов были усеяны жаждущими насладиться сим единственным зрелищем..." [Цит. по: 1, с. 161, 162]
Из воспоминаний поэта-романтика Василия Жуковского:
"И никакое перо не может описать величия той минуты, когда по трём пушечным выстрелам вдруг из всех улиц, как будто из земли рожденные, стройными громадами, с барабанным громом, под звуки Парижского марша пошли колонны русского войска...
Начался церемониальный марш: русское войско прошло мимо Александровской колонны; два часа продолжалось сие великолепное, единственное в мире зрелище...
Ввечеру долго по улицам освещённого города бродили шумные толпы, наконец освещение угасло, улицы опустели, на безлюдной площади остался величественный колосс один со своим часовым" [Цит. по: 4, с. 128, 129].
Сохранились и впечатления представителя простой публики. Воспоминания об открытии Александровской колонны записала Мария Фёдоровна Каменская, дочь графа Фёдора Толстого:
"Против Эрмитажа, на площади, на углу, где в настоящее время стоит здание государственного архива, были тогда поставлены высокие мостки, на которых были назначены места для чинов Министерства двора, значит, и для Академии художеств. Нам надо было пробраться туда ранёхонько, потому что после на площадь никого уже не пускали. Благоразумные девицы Академии, боясь проголодаться, захватили с собой корзиночки с завтраком и уселись в первом ряду. Церемония открытия памятника, насколько я помню, не представляла ничего особенного и была очень похожа на обыкновенные майские парады, с прибавлением только духовенства и молебствий. Разглядеть то, что делалось около самой колонны, было довольно трудно, потому что мы всё-таки сидели довольно далеко от неё. Нам невольно больше всего бросался в глаза обер-полицмейстер (если не ошибаюсь, тогда обер-полицмейстером был Кокошкин), который что-то особенно усердствовал, уморительно кабрируя на своей большой лошади, носился вокруг площади и орал во всё горло.
Вот мы смотрели, смотрели, проголодались, распаковали свой коробочки и начали уничтожать взятый с собой провиант. Публика, сидевшая на соседних с нами мостках, тянувшихся вплоть до Министерства иностранных дел, последовала нашему благому примеру, начала тоже развёртывать бумажки и жевать что-нибудь. Ретивый обер-полицмейстер сейчас заметил эти непорядки во время парада, освирепел, подскакал к мосткам и, заставляя своего коня ломаться и вставать на быды, начал громовым голосом кричать:
- Бессовестные, бессердечные люди! Как, в тот день, когда водворяется памятник войне 1812 года, когда все благодарные русские сердца собрались сюда молиться, вы, вы, каменные сердца, вместо того, чтобы помянуть святую душу Александра Благословенного, освободителя России от двунадесяти язык, и воссылать к небу горячие молитвы за здравие ныне благополучно царствующего императора Николая I, вы лучше ничего не выдумали, как прийти сюда жрать! Долой все с мостков! В церковь, в Казанский собор, и падите ниц пред престолом Всевышнего!
- Дурак! - крикнул чей-то голос сверху, сзади нас.
- Дурак, дурак, дурак! - подхватили, как эхо, залпом неизвестно чьи голоса, и сконфуженный непрошеный проповедник в бессильной злобе принужден был дать шпоры лошади под музыку войск и неистовый хохот на мостках будто ни в чём не бывало, красиво изгибаясь, загалопировал куда-то дальше" [Цит. по: 4, с. 129-131].
Как справедливо заметил историк М. Н. Микишатьев (из чьей книги приведена эта цитата), с личностью обер-полицмейстера Мария Фёдоровна не ошиблась. Им тогда был Сергей Александрович Кокошкин. А вот здание государственного архива она спутала со зданием штаба Гвардии.
Александровская колонна, 1835 год
Первоначально Александровскую колонну обрамляла временная деревянная ограда со светильниками в виде античных треножников и гипсовыми львиными масками. Столярную работу из изготовке ограды выполнил "резной мастер" Василий Захаров. Вместо временной ограды в конце 1834 года было решено поставить постоянную металлическую "с трёхглавыми орлами под фонарями", проект которой Монферраном был составлен заранее. В её композиции предполагалось использовать украшения из золоченой бронзы, хрустальные шары на трёхглавых орлах, установленных на трофейных турецких пушках, которые 17 декабря были приняты архитектором из арсенала.
Металлическая ограда была произведена на заводе Берда. В феврале 1835 года он предложил подвести к хрустальным шарам газовое освещение. Стеклянные шары были изготовлены на Императорском стеклянном заводе. Освещались они не газом, а маслом, которое подтекало и оставляло копоть. 25 декабря 1835 года один из шаров лопнул и развалился. 11 октября 1836 года "последовало высочайшее повеление устроить у памятника Императора Александра I чугунные канделябры с фонарями по утверждённым рисункам для газового освещения" [Цит. по: 5, с. 184]. Прокладка газовых труб завершилась в августе 1837 года, в октябре установили канделябры.
Михаил Николаевич Микишатьев в книге "Прогулки по Центральному району. От Дворцовой до Фонтанки" развенчивает миф о том, что в стихотворении "Памятник" А. С. Пушкин упоминает Александровскую колонну, называя её "Александрийским столпом". Он убедительно доказывает, что в произведении Пушкина упоминается буквально Фаросский маяк, находившийся некогда при гавани египетского города Александрия. Вот он и назывался Александрийским столпом. Но благодаря политическому характеру стихотворения, последний стал прямым намёком на памятник Александру I. Только намёком, хотя потомки приравняли их друг к другу.
Колонна не врыта в землю и не укреплена на фундаменте. Она держится только за счёт точного расчёта и своего веса. Это самая высокая в мире триумфальная колонна. Её вес составляет 704 тонны [3]. Высота памятника - 47,5 метров, гранитного монолита - 25,88 метра. Она немного, но выше Вандомской колонны, установленной в 1810 году в честь побед Наполеона в Париже.
Часто встречаются рассказы о том, что в первое время после установки Александровской колонны многие дамы боялись находиться рядом с ней. Они предполагали, что колонна может в любой момент упасть и обходили площадь по периметру. Эта легенда иногда видоизменяется: столь боязливой выставляется лишь одна дама, которая приказывала своему кучеру держаться подальше от памятника.
В 1841 году на колонне появились трещины. К 1861 году они стали настолько заметными, что Александр II учредил комитет для их исследования. Комитет пришёл к выводу что трещины в граните имелись изначально, и они были заделаны мастикой. В 1862 году трещины были заделаны портландским цементом. Наверху остались обрывки цепей, которые использовали для ежегодного подъёма на колонну с целью её осмотра.
С Александровской колонной случались истории, похожие на мистические. 15 декабря 1889 года министр иностранных дел Ламсдорф сообщил в своём дневнике, что с наступлением темноты, когда зажигаются фонари, на монументе появляется светящаяся буква "N". По Петербургу стали ползти слухи, что это предзнаменование нового царствования в новом году. На следующий день граф разобрался в причинах явления. На стёклах фонарей было вытравлено название их изготовителя: "Simens". При работе светильников со стороны Исаакиевского собора на колонне отражалась эта буква.
В 1925 году было решено неуместным наличие на главной площади Ленинграда фигуры ангела. Была предпринята попытка укрыть его колпаком, что собрало на Дворцовую площадь достаточно большое количество прохожих. Над колонной повис воздушный шар. Однако, когда он подлетал к ней на необходимое расстояние, тут же дул ветер и отгонял шар. К вечеру попытки укрыть ангела прекратили. Немного позднее появился план заменить ангела на фигуру В. И. Ленина. Однако и это не было реализовано.
В 1819 году, когда архитектор Карл Росси проектировал здание Главного штаба, он разрабатывал и проект благоустройства всей прилегающей к нему территории. Центр Дворцовой площади зодчий планировал украсить большим обелиском. Этот проект также не был реализован.
Примерно в те же годы, при царствовании Александра I, появилась идея поставить в Петербурге памятник в честь победы России над Наполеоном. Сенат предлагал создать монумент, который прославит русского императора, возглавлявшего при этом страну. Из постановления Сената:
"Воздвигнуть в престольном граде памятник с надписью: Александру Благословленному, Императору Всероссийскому, Великодержавному Держав Восстановителю от признательныя России" [Цит. по: 1, с. 150].
Александр I эту идею не поддержал:
"Изъявляя совершенную мою признательность, убеждаю государственные сословия оставить оное без всякого исполнения. Да соорудится мне памятник в чувствах моих к вам! Да благословит меня в сердцах своих народ мой, как я в сердце моём благославляю оный! Да благоденствует Россия, и да будет надо мною и над нею благословение Божие" [Там же].
Проект монумента был принят только при следующем царе, Николае I. В 1829 году работа по его созданию была поручена Огюсту Монферрану. Интересно, что Монферраном к этому времени уже был создан проект памятника-обелиска, посвящённого убитым в сражении под Лейпцигом. Возможно, что Николем I был учтён этот факт, а так же то, что француз уже имел опыт работы с гранитными монолитами при строительстве Исаакиевского собора. То, что идея памятника принадлежит императору, доказывают слова Монферрана:
"Мне были разъяснены главные условия строительства монумента. Памятник должен представлять собой гранитный обелиск из одного куска общей высотою от подножья 111 футов" [Цит. по: 4, с. 112].
Первоначально Монферран задумывал памятник в виде обелиска высотой 35 метров. Он создал несколько вариантов, отличавшихся только оформлением пьедестала. В одном из вариантов его предлагалось украсить барельефами Фёдора Толстого на тему войны 1812 года и на лицевой стороне изобразить Александра I в образе едущего на квадриге триумфатора-победителя. Во втором случае архитектор предлагал поместить на пьедестале фигуры Славы и Изобилия. Интересно было ещё одно предложение, в котором обелиск поддерживали фигуры слонов. В 1829 году Монферран создал ещё один вариант монумента - в виде увенчанной крестом триумфальной колонны. В результате последний вариант и был принят за основу. Это решение благотворно сказалось на общей композиции Дворцовой площади. Именно такой монумент смог связать между собой фасады Зимнего дворца и Главного штаба, важным мотивом которых являются как раз колоннады. Монферран писал:
"Предо мной предстала колонна Траяна как прообраз самого прекрасного, что только способен создать человек в этом роде. Я должен был стараться подойти как можно ближе к этому величественному образцу античности, как это было сделано в Риме для колонны Антонина, в Париже - для колонны Наполеона" [Цит. по: 3, с. 231].
Заготовка огромного монолита и его доставка в Петербург представляет большую сложность и сейчас. А в первой половине XIX века многим это казалось вообще невозможным. Член Комиссии о построении Исаакиевского собора инженер-генерал граф К. И. Опперман считал, что "гранитная скала, из которой предлагает архитектор Монферран выломать колонну для обелиска, содержит различные неоднородного свойства части с рухлыми жилами, отчего разные, из сей же скалы выламываемые для Исаакиевского собора колонны, иные не выходили надлежащей меры, а иные с трещинами и другими недостатками, по коим их принимать нельзя было; одна же уже по нагрузке и выгрузке переломилась при перекатке от здешней пристани в сарай для чистой отделки, а предполагаемая для обелиска колонна пятью саженями длиннее и почти вдвое толще колонн Исаакиевского собора, и потому успех в выломке, в счастливой нагрузке, выгрузке и перенесении гораздо более сомнителен, нежели подобные предприятия для колонн Исаакиевского собора" [Цит. по: 5, с. 162].
Монферрану приходилось доказывать свою правоту. В том же 1829 году он объяснял членам Комиссии:
"Частые поездки мои в Финляндия в течение одиннадцати лет для обозрения выломки 48 колонн для Исаакиевского собора уверили меня, что если некоторые колонны и были переломлены, то сие происходило от алчности людей, для того употреблённых, и почему смею удостоверить в успехе дела сего, если принята будет предосторожность умножить число буров или дыр, подрубить массу снизу по всей толстоте и, наконец, твёрдо опереть оную, дабы отделить без сотрясения...
<...>
Средства, мною предлагаемые для поднятия колонны, сеть те же, кои употреблены для сорока колонн, с успехом поставленных поныне при строении Исаакиевского собора. Я употреблю те же самые машины и часть лесов, кои в течение двух лет для собора будут не нужны и в наступающую зиму будут разобраны." [Цит. по: 5, с. 161, 163]
Объяснения зодчего Комиссия приняла, и в начале ноября того же года проект был одобрен. 13 ноября был подан на утверждение план Дворцовой площади с предлагаемым местом для Александровской колонны, утверждённый Николаем I в начале декабря. Монферран предполагал, что при заблаговременном изготовлении фундамента, постамента и бронзовых украшений памятник можно будет открыть в 1831 году. На все работы архитектор рассчитывал потратить 1 200 000 рублей.
По одной из петербургских легенд, эту колонну предполагалось использовать именно для строительства храма. Но получив монолит более длинный чем необходимо, было принято решение о его использовании на Дворцовой площади. На самом деле, эту колонну высекали по специальному заказу для памятника.
Точка установки колонны со стороны выглядит точным центром Дворцовой площади. Но на самом деле она расположена в 100 метрах от Зимнего дворца и почти в 140 метрах от арки здания Главного штаба.
Подряд на сооружение фундамента был отдан купцу Василию Яковлеву. До конца 1829 года рабочие успели вырыть котлован. При укреплении основания для Александровской колонны рабочие наткнулись на сваи, которыми был укреплён грунт ещё в 1760-х годах. Вышло так, что Монферран повторил вслед за Растрелли решение о месте для памятника, угодив в ту же самую точку. Три месяца сюда забивали новые шестиметровые сосновые сваи крестьяне Григорий Кесаринов и Павел Быков. Всего понадобилась 1 101 свая [5, с. 169]. На них положили гранитные блоки толщиной в пол метра. При закладке фундамента стоял сильный мороз. В цементный раствор Монферран добавлял водку для лучшего схватывания.
В центр фундамента был помещён закладной гранитный блок размерами 52х52 сантиметра. В него вмонтировали бронзовую шкатулку со 105 монетами, отчеканенными в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Туда же поместили отчеканенную по проекту Монферрана платиновую медаль с изображением Александровской колонны и датой "1830 год", а также закладную доску. Для неё Монферран предложил следующий текст:
"Сей камень положен в лето от Рождества Христова 1830-е, царствования же Императора Николая Первого в 5-е лето, при сооружении монумента блаженной памяти Императору Александру I-му. При сооружении в Комиссии высочайше утверждённой заседали: действительный тайный советник Ланской, инженер-генерал граф Опперман, действительный тайный советник Оленин, инженер-генерал-лейтенант Карбоньер. Сенаторы: граф Кутайсов, Гладков, Васильчиков и Безродный. Сооружением управлял архитектор Монферран". [Цит. по: 5, с. 169]
Оленин в свою очередь предложил аналогичный текст, который с незначительными корректировками был принят. Надпись на доске выгравировал "С.-Петербургский мещанин Василий Данилович Берилов". По словам архитектора Адамини работа по устройству фундамента была завершена к концу июля 1830 года.
Гранитный блок пьедестала в 25 000 пудов изготовили из добытой в районе Летсаарма глыбы. Его доставили в Петербург 4 ноября 1831 года. Через два дня его предполагали выгрузить, а затем за четыре-пять дней полностью обработать на месте. Перед установкой постамента в начале ноября Николай I разрешил поместить в основание Александроской колонны вторую бронзовую закладную доску, при этом повелев "положить притом ещё вновь выбитую медаль за взятие штурмом Варшавы". Тогда же он утвердил текст второй закладной доски, изготовленной мастером бронзовых дел А. Гереном:
"В лето от Рождества Христова 1831-е начато сооружение памятника, воздвигаемого Императору Александру благодарною Россиею на гранитном основании, положенном в 19-й день ноября 1830 года. В Санкт-Петербурге при сооружении сего памятника председательствовал граф Ю. Литта. Заседали: князь П. Волконский, А. Оленин, граф П. Кутайсов, И. Гладков, Л. Карбоньер, А. Васильчиков. Сооружение производилось по начертанию того же архитектора Августина де Монтферанда". [Цит. по: 5, с. 170]
Вторая закладная доска и медаль за взятие Варшавы были помещены в основание Александровской колонны 13 февраля 1832 года в 2 часа дня в присутствии всех членов Комиссии.
"За выломку, обтёску и полировку оной колонны, а также за построение пристани и доставку к месту строения, кроме нагрузки, выгрузки и перевозки через воду" купец 1-й гильдии Архип Шихин запросил 420 000 рублей. 9 декабря 1829 года за ту же работу предложил взяться Самсон Суханов, запросив 300 000 рублей. На следующий день ту же цены объявил купец техник-самоучка Василий Яковлев. При проведении новых торгов цена были снижена до 220 000 рублей, а после переторжки 19 марта 1830 года Архип Шихин обязался выполнить контракт за 150 000 [5, с. 164, 165]. Однако, заказ за ту же цену достался 20-летнему Яковлеву. Он взял на себя обязательство в случае неудачи с первым, "безвозмездно отбить и доставить в Петербург второй, третий и так до тех пор, пока потребный камень не займёт своего места на Дворцовой площади".
Монолит высекали в 1830-1831 годах, без перерыва на зиму. Монферран лично выезжал на каменоломни 8 мая и 7 сентября 1831 года. "Гранит опрокинут был в 7 минут 19 сентября в 6 часов вечера в присутствии главного архитектора, присланного туда Комиссией о построении Исаакиевского собора... огромная скала, поколебавшись в своём основании, медленно и без шума повалилась на приготовленное для неё ложе". [Цит. по: 5, с. 165]
Для обтёски монолита потребовалось пол года. Над этим ежедневно трудились 250 человек. Руководителем работ Монферраном был назначен каменных дел мастер Эжен Паскаль. В середине марта 1832 года готовы были две трети колонны, после чего количество участников процесса увеличили до 275 человек. 1 апреля Василий Яковлев докладывал о полном завершении работы.
В июне приступили к транспортировке колонны. При этом произошла авария - веса колонны не выдержали брусья, по которым она должна была вкатиться на судно, и она едва не рухнула в воду. Монолит загружали 600 солдат, за четыре часа совершивших марш-бросок длиной 36 вёрст из соседней крепости. До Петербурга плоский бот "Св. Николай" с колонной буксировали два парохода. В город она прибыла 1 июля 1832 года. За операцию по перевозке колонны председатель Комиссии граф Ю. П. Литта получил орден святого Владимира.
12 июля в присутствии Николая I и его супруги, представителей императорской семьи, принца прусского Вильгельма и многочисленной публики колонну выгрузили на берег. Зрители располагались на лесах для подъёма колонны и на суднах на Неве. Эту операцию выполняли 640 рабочих.
Дата подъёма колонны на постамент (30 августа - день тезоименитства Александра I) была утверждена 2 марта 1832 года, равно как и новая смета на сооружение памятника на общую сумму 2 364 442 рубля, которая превысила первоначальную почти в два раза.
Подъём Александровской колонны
Подъём Александровской колонны
Так как подъём 600-тонного монолита осуществлялся впервые в мире, Монферран разработал подробную инструкцию. На Дворцовой площади были сооружены специальные строительные леса, которые заняли её почти полностью. Для подъёма использовались 60 воротов, расставленных в два ряда вокруг лесов. Каждый ворот приводили в движение 29 человек: "16 солдат у рычагов, 8 в резерве, 4 матроса для оттаски и уборки каната по мере поднятия колонны, 1 унтер-офицер... Для достижения правильного движения воротов, дабы канаты тянули сколько возможно равносильнее, поставятся 10 человек десятников" [Цит. по: 5, с. 171]. За блоками следили 120 человек наверху лесов и 60 - внизу "для присмотра за оттяжными шкивами. 2 десятника с 30-ю человеками плотников расставятся по большим лесам на разных высотах для положения бревенчатых подмог, на коих будет лежать колонна, в случае если бы поднятие оной нужно было приостановить. 40 человек рабочих будут поставлены около колонны, с правой и левой сторон, для уборки катков из-под саней и для оттаски оных на место. 30 человек рабочих поставятся под помостом при канатах, удерживающих вороты. 6 человек каменщиков употребятся для подлива известкового раствора между колонною и базою. 15 человек плотников и 1 десятник будут находиться в готовности на случай непредвиденный... Лекарь, состоящий при строении Исаакиевского собора, будет находиться на месте производства во всё время поднятия колонны" [Там же].
На подъём Александровской колонны понадобилось всего 40 минут. В операции колонны были заняты 1 995 солдат, а вместе с командирами и охраной - 2090 [4, с. 122].
Подъём Александровской колонны
За установкой колонны наблюдало более 10 000 человек, специально приезжали иностранные гости. На помосте Монферран разместил 4 000 мест для зрителей. 23 августа, то есть за неделю до описываемого события, Николай I распорядился передать "чтобы ко дню поднятия колонны для монумента императору Александру I устроены были верху на подмостках места: 1-е для императорской фамилии; 2-е для Высочайшего двора; 3-е для свиты Его Величества; 4-е для дипломатического корпуса; 5-е для Государственного совета; 6-е для Сената; 7-е для гвардейских генералов; 8-е для кадетов, которые от корпусов наряжены будут; присовокупляя к тому, что в день поднятия колонны будет также поставлен вверху на подмостках караул из роты гвардейских гренадер и что Его величество желает, чтобы сверх караула и лиц, для коих устроены будут места, никто уже из сторонних на подмостки не был впущен" [Цит. по: 4, с. 122, 123].
Министром императорского двора Петром Михайловичем Волконским этот список был расширен. Председателю Комиссии по перестройке Исаакиевского собора, которая занималась установкой памятника, он сообщал:
"Честь имею уведомить Ваше Сиятельство, что сверх тех особ, для коих устраиваются места, Государь Император Высочайше позволяет быть на помосте при поднятии Александровской колонны: 1-е - иностранным архитекторам, нарочито сюда приехавшим для сего случая; 2-е - членам Академии художеств профессорам архитектуры; 3-е - академистам, приготавливающимся к архитектурному искусству. и 4-е - вообще артистам нашим и чужестранным" [Цит. по: 4, с. 123].
"Артистами" в данном случае нужно считать художников. Процесс поднятия колонны на постамент привлёк внимание огромного количества публики. Монферран так это описал:
"Улицы, ведущие к Дворцовой площади, Адмиралтейству и Сенату, были сплошь запружены публикой, привлечённой новизной столь необычайного зрелища. Толпа возросла вскоре до таких пределов, что кони, кареты и люди смешались в одно целое. Дома были заполнены людьми до самых крыш. Не осталось свободного ни одного окна, ни одного выступа, так велик был интерес к памятнику. Полукруглое здание Главного штаба, уподобившееся в этот день амфитеатру Древнего Рима, вместило более 10 000 человек. В специальном павильоне расположился Николай I со своей семьёй. В другом посланники Австрии, Англии, Франции, министры, уполномоченные по делам, составляющие иностранный дипломатический корпус. Затем специальные места для Академии наук и Академии художеств, университетской профессуры, для иностранцев, лиц, близких к искусству, прибывших из Италии, Германии, чтобы присутствовать на этой церемонии..." [Цит. по: 4, с. 124, 125].
Ровно два года понадобилось на окончательную обработку монолита (шлифовку и полировку), оформление её навершия, украшение пьедестала.
Фигура ангела на Александровской колонне
Фигура ангела на Александровской колонне
На вершине колонны Монферран первоначально планировал установить крест. В процессе работы над памятником он решил завершить колонну фигурой ангела, которую по его мнению должен был создать скульптор И. Леппе. Однако, по настоянию Оленина, был объявлен конкурс, в котором приняли участие академики С. И. Гальберг и Б. И. Орловский. Выиграл конкурс второй из них. 29 ноября 1832 года Николай I осматривал модель ангела и повелел "чтобы лик дать статуе покойного императора Александра". В конце марта 1833 года Монферран предложил завершить Александровскую колонну не одним, а двумя поддерживающими крест ангелами. Николай I поначалу с ним согласился, но узнав "что многие из художников опровергают мысль о постановке двух ангелов", решил собрать художников и скульпторов для обсуждения этого вопроса. В процессе переговоров Монферран предлагал поместить на колонне сразу трёх ангелов, но большинство высказалось за одну фигуру. Николай I занял позицию большинства. Императором же было принято решение поставить ангела лицом к Зимнему дворцу.
Фигура ангела по замыслу Монферрана должна была быть позолочена. Из-за спешки с открытием Александровской колонны золочение решили произвести на масле, что можно было сделать не только быстро, но и дёшево. Однако, на низкую надёжность такого способа указал Оленин, обратившийся к министру императорского двора Волконскому:
"...судя по вызолоченным статуям в Петергофе, эффект золотом покрытой статуи ангела будет весьма посредственен и мало привлекателен, ибо позолота на масле имеет всегда вид сусального золота, а притом вероятно не устоит даже до наших внуков, будучи подвержена действию жестокого нашего климата при невозможности позолоту временно возобновить за большими каждый раз издержками по построению для сей работы лесов" [Цит. по: 5, с. 181].
В итоге было принято предложение Оленина вообще не золотить ангела.
Постамент Александровской колонны украшают барельефы, выполненные художниками Скотти, Соловьёвым, Брюлло, Марковым, Тверским, скульпторами Свинцовым и Леппе. На барельефе со стороны здания Главного штаба помещена фигура Победы, заносящая в книгу Истории памятные даты: "1812, 1813, 1814". Со стороны Зимнего дворца - две крылатые фигуры с надписью: "Александру I благодарная Россия". С двух других сторон на барельефах изображены фигуры Справедливости, Мудрости, Милосердия и Изобилия. В процессе согласования украшения колонны императором были высказаны пожелания заменить на барельефах античную военную арматуру на старинную русскую.
Торжественное открытие памятника состоялось 30 августа 1834 года.
Церемония открытия Александровской колонны,30 августа 1834 г.
Для размещения почётный гостей Монферраном была сооружена специальная трибуна перед Зимним дворцом в виде трёхпролётной арки. Она была украшена так, чтобы архитектурно соединиться с Зимним дворцом. Способствовал этому и Николай I, который повелел содрать с лестницы пурпурное сукно и применить вместо него ткань палевого цвета, в той тогдашней окраски императорской резиденции. Для постройки трибуны с крестьянином Степаном Самариным был заключён контракт 12 июня 1834 года, который был исполнен к концу августа. Декоративные детали из гипса изготовили "лепного дела мастера" Евстафий и Полуект Балины, Тимофей Дылёв, Иван Павлов, Александр Иванов.
Для публики были сооружены трибуны перед зданием экзерциргауза и со стороны Адмиралтейского бульвара. Так как фасад амфитеатра превосходил по размерам фасад экзерциргауза, то у последнего для сооружения бревенчатых стоек была разобрана крыша, а также снесены соседние постройки.
Перед открытием Александровской колонны Монферран попытался отказаться от участия в церемонии из-за усталости. Но на его присутствии настоял император, который желал видеть в деть открытия монумента всех членов Комиссии, включая главного архитектора с помощниками.
На торжественной церемонии император обратился к архитектору по французски: "Монферран, ваше творение достойно своего предназначения, вы воздвигли памятник самому себе" [Цит. по: 4, с. 127].
Парад 30 августа 1834 года
Парад 30 августа 1834 года
Из газеты "Северная пчела" от 3 сентября 1834 года:
"...Торжества открытия соответствовали. Над главными воротами Зимнего дворца построен великолепно украшенный балкон со сходами по обеим сторонам на площади... Вдоль всех зданий Дворцовой площади сделаны были в несколько ярусов амфитеатры для зрителей. Народ толпился на Адмиралтейском бульваре; все окна окрест лежащих домов были усеяны жаждущими насладиться сим единственным зрелищем..." [Цит. по: 1, с. 161, 162]
Из воспоминаний поэта-романтика Василия Жуковского:
"И никакое перо не может описать величия той минуты, когда по трём пушечным выстрелам вдруг из всех улиц, как будто из земли рожденные, стройными громадами, с барабанным громом, под звуки Парижского марша пошли колонны русского войска...
Начался церемониальный марш: русское войско прошло мимо Александровской колонны; два часа продолжалось сие великолепное, единственное в мире зрелище...
Ввечеру долго по улицам освещённого города бродили шумные толпы, наконец освещение угасло, улицы опустели, на безлюдной площади остался величественный колосс один со своим часовым" [Цит. по: 4, с. 128, 129].
Сохранились и впечатления представителя простой публики. Воспоминания об открытии Александровской колонны записала Мария Фёдоровна Каменская, дочь графа Фёдора Толстого:
"Против Эрмитажа, на площади, на углу, где в настоящее время стоит здание государственного архива, были тогда поставлены высокие мостки, на которых были назначены места для чинов Министерства двора, значит, и для Академии художеств. Нам надо было пробраться туда ранёхонько, потому что после на площадь никого уже не пускали. Благоразумные девицы Академии, боясь проголодаться, захватили с собой корзиночки с завтраком и уселись в первом ряду. Церемония открытия памятника, насколько я помню, не представляла ничего особенного и была очень похожа на обыкновенные майские парады, с прибавлением только духовенства и молебствий. Разглядеть то, что делалось около самой колонны, было довольно трудно, потому что мы всё-таки сидели довольно далеко от неё. Нам невольно больше всего бросался в глаза обер-полицмейстер (если не ошибаюсь, тогда обер-полицмейстером был Кокошкин), который что-то особенно усердствовал, уморительно кабрируя на своей большой лошади, носился вокруг площади и орал во всё горло.
Вот мы смотрели, смотрели, проголодались, распаковали свой коробочки и начали уничтожать взятый с собой провиант. Публика, сидевшая на соседних с нами мостках, тянувшихся вплоть до Министерства иностранных дел, последовала нашему благому примеру, начала тоже развёртывать бумажки и жевать что-нибудь. Ретивый обер-полицмейстер сейчас заметил эти непорядки во время парада, освирепел, подскакал к мосткам и, заставляя своего коня ломаться и вставать на быды, начал громовым голосом кричать:
- Бессовестные, бессердечные люди! Как, в тот день, когда водворяется памятник войне 1812 года, когда все благодарные русские сердца собрались сюда молиться, вы, вы, каменные сердца, вместо того, чтобы помянуть святую душу Александра Благословенного, освободителя России от двунадесяти язык, и воссылать к небу горячие молитвы за здравие ныне благополучно царствующего императора Николая I, вы лучше ничего не выдумали, как прийти сюда жрать! Долой все с мостков! В церковь, в Казанский собор, и падите ниц пред престолом Всевышнего!
- Дурак! - крикнул чей-то голос сверху, сзади нас.
- Дурак, дурак, дурак! - подхватили, как эхо, залпом неизвестно чьи голоса, и сконфуженный непрошеный проповедник в бессильной злобе принужден был дать шпоры лошади под музыку войск и неистовый хохот на мостках будто ни в чём не бывало, красиво изгибаясь, загалопировал куда-то дальше" [Цит. по: 4, с. 129-131].
Как справедливо заметил историк М. Н. Микишатьев (из чьей книги приведена эта цитата), с личностью обер-полицмейстера Мария Фёдоровна не ошиблась. Им тогда был Сергей Александрович Кокошкин. А вот здание государственного архива она спутала со зданием штаба Гвардии.
Александровская колонна, 1835 год
Первоначально Александровскую колонну обрамляла временная деревянная ограда со светильниками в виде античных треножников и гипсовыми львиными масками. Столярную работу из изготовке ограды выполнил "резной мастер" Василий Захаров. Вместо временной ограды в конце 1834 года было решено поставить постоянную металлическую "с трёхглавыми орлами под фонарями", проект которой Монферраном был составлен заранее. В её композиции предполагалось использовать украшения из золоченой бронзы, хрустальные шары на трёхглавых орлах, установленных на трофейных турецких пушках, которые 17 декабря были приняты архитектором из арсенала.
Металлическая ограда была произведена на заводе Берда. В феврале 1835 года он предложил подвести к хрустальным шарам газовое освещение. Стеклянные шары были изготовлены на Императорском стеклянном заводе. Освещались они не газом, а маслом, которое подтекало и оставляло копоть. 25 декабря 1835 года один из шаров лопнул и развалился. 11 октября 1836 года "последовало высочайшее повеление устроить у памятника Императора Александра I чугунные канделябры с фонарями по утверждённым рисункам для газового освещения" [Цит. по: 5, с. 184]. Прокладка газовых труб завершилась в августе 1837 года, в октябре установили канделябры.
Михаил Николаевич Микишатьев в книге "Прогулки по Центральному району. От Дворцовой до Фонтанки" развенчивает миф о том, что в стихотворении "Памятник" А. С. Пушкин упоминает Александровскую колонну, называя её "Александрийским столпом". Он убедительно доказывает, что в произведении Пушкина упоминается буквально Фаросский маяк, находившийся некогда при гавани египетского города Александрия. Вот он и назывался Александрийским столпом. Но благодаря политическому характеру стихотворения, последний стал прямым намёком на памятник Александру I. Только намёком, хотя потомки приравняли их друг к другу.
Колонна не врыта в землю и не укреплена на фундаменте. Она держится только за счёт точного расчёта и своего веса. Это самая высокая в мире триумфальная колонна. Её вес составляет 704 тонны [3]. Высота памятника - 47,5 метров, гранитного монолита - 25,88 метра. Она немного, но выше Вандомской колонны, установленной в 1810 году в честь побед Наполеона в Париже.
Часто встречаются рассказы о том, что в первое время после установки Александровской колонны многие дамы боялись находиться рядом с ней. Они предполагали, что колонна может в любой момент упасть и обходили площадь по периметру. Эта легенда иногда видоизменяется: столь боязливой выставляется лишь одна дама, которая приказывала своему кучеру держаться подальше от памятника.
В 1841 году на колонне появились трещины. К 1861 году они стали настолько заметными, что Александр II учредил комитет для их исследования. Комитет пришёл к выводу что трещины в граните имелись изначально, и они были заделаны мастикой. В 1862 году трещины были заделаны портландским цементом. Наверху остались обрывки цепей, которые использовали для ежегодного подъёма на колонну с целью её осмотра.
С Александровской колонной случались истории, похожие на мистические. 15 декабря 1889 года министр иностранных дел Ламсдорф сообщил в своём дневнике, что с наступлением темноты, когда зажигаются фонари, на монументе появляется светящаяся буква "N". По Петербургу стали ползти слухи, что это предзнаменование нового царствования в новом году. На следующий день граф разобрался в причинах явления. На стёклах фонарей было вытравлено название их изготовителя: "Simens". При работе светильников со стороны Исаакиевского собора на колонне отражалась эта буква.
В 1925 году было решено неуместным наличие на главной площади Ленинграда фигуры ангела. Была предпринята попытка укрыть его колпаком, что собрало на Дворцовую площадь достаточно большое количество прохожих. Над колонной повис воздушный шар. Однако, когда он подлетал к ней на необходимое расстояние, тут же дул ветер и отгонял шар. К вечеру попытки укрыть ангела прекратили. Немного позднее появился план заменить ангела на фигуру В. И. Ленина. Однако и это не было реализовано.
Отзывы:
Отзывов еще нет
